И ему снова приснился сон. Тот самый. Сон-преследователь, сон-спутник… сон-проклятие. Всякий раз он менялся, прикидываясь иным, но было в ночном госте нечто, делавшее его узнаваемым.
…Гуща битвы вскипает бурой пеной, липнет к телу, делая его грязным, а душу - чистой, будто поцелуй девственницы. Первый звук, который ты слышишь, - твой собственный победный рев, когда тяжкая палица с хрустом опускается на череп врага, проминая медь шлема…
Желто-кровавые сгустки брызжут во все стороны - первым, что ты видишь, были именно они.
Обнаженный по пояс, с шипастой палицей в волосатых ручищах, ты крушишь направо и налево, без всякой воинской науки, одной силой и яростью, оглашая поле брани тигриным рыком. Враги падают под ударами, ноги скользят в месиве из праха и плоти, трусы пятятся, осыпая тебя издали дождем стрел, ливнем дротиков, а ты рычишь, словно из всех слов мира осталось только:
- Вперед!..
Звон, скрежет, вой боли, многочисленные царапины и порезы горят от жгучей ласки пота, и подруга-палица, любовница-палица, мать-палица пляшет танец Алого Рудры, делая жизнь жизнью, а смерть - смертью.
Так сражаются горцы-кираты с северных отрогов Кайласы, обители Шивы-Разрушителя, понятия не имея о высоком искусстве войны, но страшные в своей неукротимой ярости, когда дело доходит до рукопашной.
Так сражались твой отец и дед - выкрикивая имя Шестиликого Кумара, бога войны, семени Огня, вспоенного молоком Шестерых ведьм-кормилиц.
Так сражалась твоя сестра над трупом матери и тобой-младенцем.
И сейчас ты подобен предкам и родичам - чудом выживший ребенок, юноша-волк, мужчина-убийца, барбар, вождь трех кланов, для которого запах свежей крови - лучший аромат Трехмирья, а неистовство битвы - величайшее наслаждение, доступное смертному!
Треск ломаемых копий, гортанные вопли, шипение стрел, чудом вспарывающих густой от криков воздух, стоны умирающих… Боевой набат гремит в ушах, перекошенные бородатые лица одно за другим возникают перед тобой, чтобы разлететься вдребезги, на радость демонам Преисподней. Палица соколом летит по кругу, не встретив сопротивления, и ты запаздываешь с пониманием: промаха не было, просто впереди закончились люди, закончились враги, просто впереди началась победа!
- Вперед!..
И ты врываешься в сломанные ворота во главе орды соплеменников, изрыгая торжествующий клич.
Наверняка кто-то из защитников еще оставался в поселении, затаясь в тени с ножом в руках, готовясь Дороже продать последнее, что имел, но это уже была агония. Тебя охватывает новый азарт: добыча! Добыча-и женщины. Что раньше? Конечно, женщины! Добыча и так никуда не денется.
Волоски на коже дыбятся весенним подлеском.
Вперед!
Первый дом. Следы поспешного бегства: разбитый кувшин на полу, крышка ларца отброшена к стене, скамья опрокинута впопыхах… никого. Вновь улица.
Переулок. За углом мелькает край соломенно-желтого сари.
Не уйдешь! и догнал ее в три прыжка. Хрупкая девушка, подросток, воплощенная заря девичества - глупая, она пыталась спрятаться, забившись в узкую щель между домами! Твоя сестра скорее попыталась бы зарезать насильника или хотя бы вцепиться зубами в глотку того кто ломал ворота отчего дома, но это не твоя сестра. Это добыча.
И ты буквально выдергиваешь ее наружу, разорвав желтое сари, мимоходом скользнув жадным взглядом по обнажившейся груди, смуглому полушарию с крохотным бугорком соска…
Она кричала, пыталась вырваться - ха, истошный щебет иволги хочет остановить бешеную гридхру, пьяную от крови и похоти?! Рывком раздвинув ей ноги, ты вошел… нет, ворвался в запечатанное природой лоно, как врывался в разлом ворот, с неистовством зверя, почуявшего запах течки. И утробно заворчал, ощущая под собой содрогания упругого тела. Вскоре она уже не кричала, только всхлипывала тихонько, обмякнув под тобой, поняв всю тщету сопротивления. Экстаз! взорвался в тебе половодьем сражения, которое еще не успело стать прошлым, превратиться в воспоминание, ты судорожно сжал молодую плоть изо всех сил - вскрик, влажный хруст ребер, и зверь, взревев напое ледок от наслаждения, молча поднялся и пошел прочь в поисках следующей самки.
Задержавшись лишь для того, чтобы вспороть живот бесполезной уже добыче.
Пусть не рожает врагов.
Вскоре ты наткнулся на одного из своих соплеменников - широкоплечий усач занимался тем же, чем и ты сам несколько минут назад. Кажется, этому воину повезло больше: его жертва, полногрудая и широкобедрая молодуха, сладострастно стонала под тяжестью мужчины, заставляя усача взвинчивать ритм. Руки женщины ногтями вцепились в спину усача, оставляя красные полосы, и еще долго не хотели отпускать победителя, даже тогда, когда он устало выдохнул и сделал попытку подняться.
Ты отшвырнул в сторону соплеменника - вождь ждал ценя доблесть воина, но ожидание закончилось! - и медведем навалился на молодуху. О, она тебя не разочаровала! Трижды тело пенилось фонтанами блаженства, прежде чем ты с неохотой оторвался от женщины.
- Пойдешь со мной, - ухмыльнулся ты, вставая.
Женщина покорно кивнула и с лукавством улыбнулась в ответ…
Дрона был уверен, что знает имя этому сну, который раз за разом являлся к нему под различными личинами. Картины менялись, но суть оставалась неизменной: ярость, кровь и похоть.
Имя снам было одно: Искус.
Что ж, значит, он преодолеет его.
Брахман-из-Ларца ни на мгновение не сомневался в этом.
…я, Мародер из Мародеров, иллюзия во плоти, все и ничего…
Нет, не так.
Мара-Сновидец, Князь-Морок, зачем ты наказал меня за ничтожный проступок?.. Зачем ты подарил меня Опекуну Мира, наказав дважды?!
Нет, снова не так.
Странно, бессмертная душа живого существа, сокровенная частица, бредущая тропой воплощений через суету Трехмирья, - единственный товар, на который нет покупателя! Возможно, он придет позднее самый мудрый из купцов, но не сейчас. Жаль, искренне жаль, иначе я с радостью продал бы последнее, что осталось у опозоренного Мародера, чтобы никогда больше не подсматривать сны Брахмана-из-Ларца… Нет, снова не так.
Я продал бы свою душу за дар, который бы сделал эти сны моими.
Я, Мародер из Мародеров, иллюзия во плоти, все и ничего…
После визита Дроны мучился бессонницей, глядя в темный потолок ашрама. Иногда мне казалось, что взгляду моему давно пора пронизать крышу насквозь и устремиться к звездам.
Наверное, глаза мои в этот момент светились, как у хищника.
Я думал о своем ученике, и мне почему-то представлялось: вот он мечется в поту на смятом ложе, кусает губы, стонет, борясь с искушением сладострастного кошмара…
Я прекрасно понимал, что вижу бессмыслицу.
Брахман-из-Ларца, вне сомнений, спит сном праведника.
На спине.
Это обязательно - на спине.
Мальчик быстро взрослеет. Сегодня он пришел ко мне с вопросом, который положено задавать небу в самом конце жизненного пути. Ты рад, Жаворонок?!
Я Наездник Обрядов, выучил мальчика всему. Как и панчальские воеводы.
Дрона растет великим брахманом и великим воином. Но улыбаться мы его не научили. Мальчику нужен другой наставник. И я отлично понимаю: во всем Втором Мире существует лишь один человек, способный дать Дроне необходимое - от комментариев Вед и науки Астро-Видьи до…
Один человек.
Палач Кшатры, сын Пламенного Джамада по прозвищу Рама-с-Топором.
К утру я окончательно приму решение. Молодой послушник выйдет из Шальвапурской обители, держа путь в сторону Махендры, лучшей из гор, где обосновался обладатель Топора-Подарка. Обычно брахманы странствуют пешком, но я позволю гонцу добираться до Махендры любыми способами, которые он сочтет возможными.