Еще с полчаса подруги-царицы, охая и ахая, обсуждали странное поведение Альбиноса, которому наставили рога — а он еще и рад! — но так и не смогли найти этому разумного объяснения. Избежать ада — дело хорошее, но радоваться по поводу измены супруги?!

Вовеки не бывало!

В положенный срок Кунти благополучно разрешилась от бремени мальчиком, которого нарекли Юдхиштхирой — Стойким-в-Битве, прозвали же с пеленок Царем Справедливости.

А через полгода после родов Кунти вновь забеременела!

Мадра не находила себе места, они с подругой терялись в догадках, а Кунти-коровища в ответ на все вопросы только загадочно ухмылялась и молчала как рыба. Сам Альбинос пару раз явно порывался что-то рассказать своей младшей жене, но в последний момент шел на попятный.

Боялся, покоритель народов.

Гандхари тем временем совсем измучилась носить бесконечную беременность — уж скоро два года как на сносях, сколько ж можно! И, отчаявшись разродиться, обратилась за советом к старухе-ядже, сысканной по ее приказу доверенной служанкой.

Зелье, купленное у старухи, подействовало мгновенно. Не случись тогда во дворце Вьясы-Расчленителя, быть Слепцу вдовцом: корчившаяся в судорогах царица уж и не чаяла остаться в живых, мечтая лишь о смерти-избавительнице!

Вытащил мудрец бабу с того света. За косы выволок, хоть и ругал ругательски: не доносила плод до нужного срока — страдай, дуреха!.. Злился, слюной брызгал, но из кожи вон лез, чтобы спасти и мать, и плод.

Спас.

Тот мясной блин, что вышел комом из чрева Благоуханной, Вьяса царице показать отказался. Зато в дворцовом храме Вишну тем же вечером объявилась сотня странных бамбуковых ларцов «с топленым маслом», а с чем еще, один Расчленитель да еще, может быть, Вишну-Опекун ведали.

Теперь мудрец безвылазно сидел в Хастинапуре. Регулярно наведывался в храм, чертил на стенах священные знаки, бормотал мантры и молитвы — и через девять месяцев из ларцов извлекли целую сотню младенцев мужеского пола.

Вернее, сотню мальчиков и одну невесть откуда взявшуюся девочку.

То-то радовались царственный Слепец с супругой! Кто под небом нас плодовитей?! — разве что царь Сагара из Солнечной династии, отец шестидесяти тысяч сыновей из тыквенных семечек! Так еще неизвестно, жил ли этот Сагара на самом деле, а мы-то точно живем, идите щупайте!

Вот только верховный жрец храма по секрету рассказал капалике перехожему: дескать, изображение Опекуна в главной зале просияло при известии о ста сыновьях и дало трещину, когда возвестили о дочери Слепца. Вьяса же, наоборот, хитро ухмылялся и, кажется, был вполне доволен результатом.

Впрочем, довольны были все, исключая Божий образ.

И несчастную Мадру.

В тот самый день (и чуть ли не в тот самый час), когда жрецы под руководством Вьясы извлекали из ларцов вопящих младенцев, царица Кунти во второй раз разрешилась от бремени. Мальчишкой, ничуть не похожим на первенца, — громогласным крепышом с красным личиком, перекошенным от недовольства всем миром.

Мальчика назвали Бхимасеной — Страшным Войском, или сокращенно Бхимой — Страшным.

Что называется, не в бровь, а в глаз!

Когда Кунти забеременела в третий раз и последние сомнения, в каком положении находится царица, исчезли, терпению Мадры пришел конец. Она ходила за мужем тенью, живым укором, символом скорби — заставив-таки Альбиноса разговориться.

— …Ты представляешь, подруженька: все ублю… то бишь детки этой стервы — сыновья богов!

— Да врет она, Радость моя! И тебе, и мужу! Небось спуталась с водоносом или сотником дворцовой варты, а супругу наплела…

— Ой ли, милая? А вдруг не врет?! Говорит: когда-то давно во дворце ее приемного отца гостил этот странный мудрец Дурвасас…

— Юродивый Дурвасас? Ипостась Шивы?!

— Да, только т-с-с-с! Так вот, Кунти тогда определили гостю в услужение, и эта подстилка так ублажила юродивого, что обрела дар! Мантру, которой можно вызвать любого бога, и бог должен будет сделать ей ребеночка!

— Мантру-шмантру! — фыркнула Гандхари. — Потом вместо бога является все тот же Дурвасас в другом обличье или еще какой похотливый бычара…

— Нет, ты до конца дослушай! — Мадра уже готова была обидеться, и жена Слепца умолкла. Ей и самой стало интересно. — Оказывается, узнав о проклятии, Кунти наедине поведала мужу о своей мантре, и тот разрешил ей воспользоваться — не оставаться ж ему совсем без потомства! А тут все-таки боги, не шиш гулящий! И какие боги! Локапалы-Миродержцы! Первенец — от Петлерукого Ямы, второй — от Ваю-Ветра, а сейчас она носит чадо самого Индры-Громовержца!

— Так прямо перуном и любил! — съязвила Гандхари, которая хотя и была верна Слепцу, но все же на миг позавидовала Кунти, способной заполучить в свою постель всю Свастику Локапал! Это если, конечно, верить бабьим россказням…

— Думаешь, Альбинос из простаков? — хитро улыбнулась Мадра. — Он сразу после рождения первенца заказал доверенному брахману обряд распознавания! И все подтвердилось!

— А ты-то чему радуешься, дуреха? — удивилась вдруг Гандхари, только сейчас обратив внимание на преобразившееся и прямо-таки сияющее лицо Мадры.

— Муж сказал, что пора и мне родить ему наследника. Обещал поговорить с Кунти: пусть поделится дарованной мантрой.

Мадра-Радость вскочила и закончила во весь голос:

— А не захочет делиться, жадина, он ей прикажет!

Кунти долго увиливала, но в конце концов ей пришлось уступить велению супруга. Впрочем, хитрая царица и здесь нашла лазейку: передала Мадре не всю мантру. Первые слова неразборчиво пробормотала сама и быстро оставила покои младшей жены: вызывай, мол, раз супруг желает, но в другой раз и не мечтай!

Рассерженная Мадра, понимая, что второго случая не представится, вызвала сразу двоих — Ашвинов-Всадников, божественных лекарей!

И потом очень жалела, что нельзя это дело повторить.

Естественно, зловредная Кунти заявила, что одного пришествия с Мадры вполне достаточно. А узнав о близнецах, совсем взбеленилась, в результате чего всякие надежды на повторный визит небожителей у Мадры улетучились.

Нет так нет. Даже супруг вскоре отступился, не надеясь переубедить старшую жену-упрямицу. Особенно после того, как своенравная царица заявила напрямик: она и младшей жене мантру не даст, и сама больше ни с кем не ляжет, потому как с мужем нельзя, а богов с нее хватит! И вообще: женщина, побывавшая более чем с тремя мужчинами, — это уже шлюха, а она шлюхой быть не желает!

Вскоре Кунти родила беловолосого мальчика, нареченного Арджуной — серебрным, позже разрешилась от бремени и Мадра, родив двух близнецов — Накулу и Сахадеву.

Альбинос, казалось, успокоился: детей у него теперь было — завались (хоть и далеко до плодородия Слепца)! Пред людьми он считался честным отцом, по закону — соответственно, ибо и сам был рожден вследствие подобного обычая, ад не грозит — гуляй-веселись!

Но шли годы, проклятие лани и связанный с ним страх смерти мало-помалу стирались в памяти раджи, в то время как плоть настойчиво требовала своего. В последнее время Мадра все чаще ловила на себе безумно-вожделеющие взгляды собственного мужа, царица всякий раз обмирала, боясь ответить взаимностью.

Тогда Альбинос наверняка не удержался бы…

— …И вот вчера он не утерпел. А Мадра не смогла или не захотела его удержать. Проклятие исполнилось. И Кунти отчасти была права, обвинив младшую жену в смерти мужа. Но если на Мадре и была вина, она уже чиста от любой скверны, пройдя сквозь врата Семипламенного и последовав за супругом в рай…

Жена Слепца умолкла. Тишина бродила по комнате на мягких лапах, опасаясь спугнуть странное состояние тихой грусти, призрак сбывшегося печального чуда, разорвать прозрачные паутинки судьбы.

Но чудо недолговечно. И даже ощущение чуда мимолетно.

В этой комнате вершились судьбы Хастинапура, судьбы Великой Бхараты, люди, собравшиеся здесь, не могли себе позволить мыслить категориями чудесного, и вот, один за другим, они начали стряхивать с себя оцепенение.